ТРАДИЦИОННОЕ И НОВОЕ В РАЗДЕЛЕНИИ ТРУДА У НАРОДОВ ДАГЕСТАНА: ГЕНДЕРНЫЙ АСПЕКТ

(Продолжение)…. В гендерном разделении труда народов Дагестана существовали и определенные запреты. Так как пахота и сев были преимущественно мужскими занятиями, например, «у табасаранцев запрещалось сеять женщине. В крайнем случае, разрешали, если женщина перевязывала красной нитью один из пальцев руки, что, видимо, было оберегом от кары за нарушение табу. В процедуре сева участие женщины ограничивалось сопровождением мужчины-сеятеля в поле. Женщине запрещалось ступать на пашню босыми ногами в связи с тем, что в известный для нее физиологический период она бывает «нечиста» и может осквернить пашню» [26, с. 15–16]. Как уже указывалось, пахота была исключительно мужским занятием, как и похороны умерших на кладбище. Однако в экстраординарных ситуациях это правило нарушалось. Например, в годы Великой Отечественной войны, когда большинство мужчин было призвано на фронт, пахали женщины. Они же хоронили умерших. Кровная месть, военные походы и набеги, оборона села, защита его границ и общинной собственности тоже было чисто мужским занятием. Хотя во время нашествия на Дагестан Тимура [27, с. 230–234], иранского завоевателя Надир-шаха в 40-х гг. XVIII в. [27, с. 437–450] и при обороне от царских войск горы «Ахульго» в 1839 г. [28, с. 259–263] – в битвах принимали участие и женщины. Так, лакская героикоисторическая песня донесла до нас образ сражавшейся с воинами Тимура горянки Парту Патимы [29, с. 46]. Сохранилась каратинская легенда, донесшая до нас обстоятельства участия аварских женщин в битве с воинами Надир-шаха: «12 сентября 1741 г. в окрестностях селений Согратль и Чох началась грандиозная битва, продолжавшаяся целую неделю. Самые кровопролитные бои шли в местности «ХьицIиб». Когда силы защитников были на исходе, гунибские женщины переоделись в мужские костюмы, сняли оружие с убитых мужей и сыновей и бросились в бой. Тогда мужчины воспрянули духом, забыли усталость, и с утроенной силой стали биться с врагом» [30, с. 58]. Известный дагестанский историк Р.М. Магомедов также сообщает об этом событии: «Весть о тяжелом положении горских воинов дошла до ближайших аулов. Женщины Чоха, Согратля, Meгeба, Турчи, Ури, Мукара, вооруженные чем попало, бросились на помощь мужьям, братьям и отцам, и сражение разгорелось с новой силой» [31, с. 62]. Даргинские женщины принимали деятельное участие в истреблении остатков разбитого 24 августа 1919 г. в ущелье Ая-Кака, возле с. Аялакаб, крупного деникинского отряда [32, с. 77]. Для женщин на Северном Кавказе существовали и другие запреты: они без приглашения не участвовали в мужских собраниях, не отправлялись без мужского сопровождения в дорогу, не торговали и др. [5, с. 243] Несмотря на ярко выраженную маскулинность и феминность, строго контролируемые адатом и кодексом чести яхI-намус гендерные роли, все же в традиционной свадебной обрядности народов Дагестана допускался ритуальный трансвестизм: смеха ради женщины рядились мужчинами и наоборот [33, с. 46; 34, с. 15–16]. Как нам кажется, это было связано с инверсией основных оппозиций общества и являлось реакцией на жесткую регламентацию гендерных ролей в традиционном горском обществе, где смеховой компонент был связан с плодородием [35, с. 253]. В целом же исследователи отмечают весомый перекос в половом разделении труда в сторону большей загруженности дагестанской женщины полевыми работами и домашним хозяйством в сравнении с мужчиной. Это обусловлено патриархально-феодальным общественным строем (со значительными элементами традиций военного быта) Дагестана до его присоединения к России [36, с. 126–134]. По мнению М.О. Османова, в наименьшей степени были заняты хозяйственными работами женщины равнины Дагестана, в наибольшей степени – в высокогорье и чуть меньше – в горной зоне [10, с. 180]. Как указывают исследователи, экономически горянка в дагестанском обществе «занимала равное место с мужчиной, в силу чего ее положение было несравненно выше, чем в соседнем Азербайджане или Средней Азии» [18, с. 23]. Однако «главенство мужчины в семье и обществе следует понимать не как наделение его особыми полномочиями и привилегиями, а как возложение большого круга обязанностей и ответственности за членов своей семьи перед тухумом и обществом» [7, с. 357]. Но женщина освобождалась от всех тяжелых физических работ в поле и на скотном дворе: ее физическое здоровье оберегалось для воспроизведения рода [5, с. 243]. Как отмечает в этой связи Ю.Ю. Карпов, «в производящем хозяйстве мужские функции (вспашка земли, сев и т.п.), мужская деятельность, в общем объеме работ нередко уступающие женским, имели первостепенное значение по причине наделения их сакральной оплодотворяющей мощью, без которой невозможны результаты. В этих сферах жизни общества мужская сила, органично сочетавшая в себе оба аспекта, определяла их направление и динамику, тем самым обуславливая собственный примат» [1, с. 15]. По мнению Ю.Ю. Карпова, «упреки сторонних наблюдателей в адрес мужчин-горцев за их ничего не делание, равно как и сочувствие женщинам, закабаленным мужьями и работой, безосновательны. Сами женщины, а также их мужья воспринимают сложившийся порядок как должное. Мужской труд в цикле земледельческих работ, наиболее выразительных в семиотическом плане – вспашка и сев, соотносим с динамикой начального развития. Мужская роль была разовой, но не эпизодичной, и, если можно так выразиться, линейной… Действие, производимое мужчиной, является необходимым исходным толчком развития природного процесса» [37, с. 55–56]. Следует также отметить, что традиционное половозрастное разделение труда у народов Дагестана и Северного Кавказа основывалось и на определенной системе этнических стереотипов и ценностных ориентаций, таких как замкнутость (закрытость) для внешних влияний; консерватизм, традиционализм и патриархальность социальных отношений, с которыми связаны высокая приверженность к традиционным укладам, устойчивая связь и преемственность поколений; регламентированность, стабильность систем ценностей, устойчивость перцептивных схем и поведенческих стереотипов [14, с. 4]. Итак, исходя из издревле сформировавшихся адатов, этикета, менталитета, кодекса чести «яхI-намус» и народной этнопедагогики у народов Дагестана и Северного Кавказа сложились четко выраженные мужские и женские роли в разделении труда в хозяйственных и домашних занятиях.

(Продолжение следует)

Статья размещена в Вестнике Академии Наук ЧР